Степуя по Москве

Много ли театров в Москве могут похвастаться тем, что их представления начинаются громом аплодисментов зрителей во время поднятия занавеса? А также, многие ли шутят по поводу Антона Чехова, умершего от туберкулеза, последствий государственного заговора, о стукачах-студентах, но делают это с пониманием, искренним юмором и теплотой? И еще, кому придет в голову вывести на сцену эксцентричного коротышку Вл. Ленина, который завоевывает зрительские сердца, тоскливо вглядываясь в фото Мерилин Монро в натуральную величину? Есть только один шанс. Все это и многое другое вы можете увидеть только в кабаре "Летучая Мышь". Новая постановка называется "Я стэпую по Москве", автор - Григорий Гурвич - художественный руководитель театра. Не закончился еще 69-ти летний перерыв /1920-1989/, а на этом же месте - та же самая "Летучая Мышь", когда-то снискавшая широкую и всемирную славу в Москве перед революцией и продолжившая свою звездную траекторию в Париже и Нью-Йорке много лет назад. Но не только представления даются в том же театре, но дух славного прошлого витает под этими сводами уже в современном контексте, они возрождают интеллектуальную беспечность и утонченную мистификацию, которые делали русскую культуру наиболее привлекательной и и благодаря которым она так влияла на мировую культуру в первые две четверти ХХ века. Что касается "Я стэпую по Москве" - это рассеянный автобиографический взгляд на жизнь в Советском Союзе, начиная с Второй мировой Войны и до сегодняшнего дня. Атмосфера пьесы и театра уходит глубоко в прошлое. Как и первый спектакль "Летучей Мыши" "Чтение новой пьесы", он разбит на эпизоды, в которых каждый актер играет несколько ролей. Наталья Трихлеб изумительно преображается то в страдающую от любви девушку, то в элегантную оперную певицу (какой голос!), то в Екатерину Великую; Александр Резалин, помимо всего прочего, теплый взъерошенный альтер эго автора спектакля. Инна Агеева трансформируется мгновенно из комической нереиды во французскую сирену. Спектакль начинается обращением самого Гурвича в прошлое - он, под воздействием полученного письма от старого друга, живущего ныне в Детройте, пишет письмо. Эпистолярная структура объединяет вместе слабо взаимодействующие сцены. Мужчины лениво играют в нарды в азиатской республике во время войны, спорят о женщинах и войне, студенты мечтают в балетном классе, фантастически богатые эмигранты возвращаются в их бедные родные города, старые подруги вспоминают их общего любовника, и множество знаменитостей - от Гитлера до Джона Леннона собрались на конкурс ненормальных самозванцев. Одна из самых ярких сцен пародирует первую встречу нового коалиционного правительства, впервые избранного народом. Но два-три слова новых демократов возвращают к тому стилю поведения, который проник в российскую политику глубже, чем демократия. Иногда тоскуя, иногда веселясь стэпуют по русской жизни участники представления. "Я не могу сказать, что все мои актеры замечательные степисты", - комментирует Гурвич, - "но без особых навыков, без настоящей традиционной подготовки они чертовски хороши." Стэп для Гурвича символизирует близость российских интеллигентов с западной культурой. Утонченные россияне не только увлекались западными формами искусства. Они всегда готовы были ассимилировать их и создать на их базе что-нибудь новое. "Это, может быть, наивно" - продолжает автор-режиссер, - "но мы пытаемся показать на нашей маленькой сцене, что все, что любят граждане этой страны, может быть здесь". Не нужно уезжать, чтобы реализовать свои мечты. Кто знает это лучше Гурвича? Воскрешая историю "Летучей Мыши", он доказывает свои гипотезы на примере.

"Москоу Гардиан", 31 января 1992 Джон Фридман

Гурвич "переиграл" Фриша на свой манер

Уже более восьми лет в Москве играет свои спектакли возрожденный театр-кабаре "Летучая Мышь". В крохотном зале в Большом Гнездниковском переулке каждый вечер с аншлагами идут яркие и незабываемые представления: главный режиссер Григорий Гурвич внедряет в столице культуру мюзикла. Легкомысленные отрывки из знаменитых бродвейских постановок, забавные пародии и музыкальные номера давно уже стали визитной карточкой этого театра. Однако Гурвичу, похоже, этого мало, и в год своего 40-летия он решил выступить в немного неожиданном для себя амплуа - поставить серьезный спектакль по вполне конкретной интеллектуальной пьесе. В качестве исходного материала была избрана "Биография" Макса Фриша. Разыгрываемая ситуация на первый взгляд проста, но в то же время совершенно фантастична. Умирающему психологу-бихевиористу Ганесу Кюрману в предсмертном бреду является некто, который называет себя Регистратором и говорит, что при желании тот мог бы "переиграть" всю свою жизнь, изменить ее к лучшему, быть может, даже продлить. Кюрману выпадает редкая удача, и он с энтузиазмом принимается заново монтировать увлекательный фильм, сюжетом которого является его жизнь. Ну, а поскольку на этот раз фильм "монтируется" в музыкальном театре, он и сам становится музыкальным. И далее все развивается по законам этого жанра. Первым делом изменяется название: "Вам позволено переиграть!", - говорит Регистратор Михаил Багдасаров. Именно "переиграть", потому что жизнь - это театр, в котором каждый актер стремится стать "звездой", а Кюрман так и не смог этого достигнуть, поскольку в свой "звездный час" совершил величайшую ошибку жизни, по крайней мере он так считает. Поэтому теперь ему кажется, что надо всего лишь переиграть несложный сюжет, на деле же - потягаться с самой судьбой. Атмосферу этой постоянной игры художник-оформитель Яся Рафикова создала, нарядив всех действующих лиц в черно-белые "шахматные" костюмы. В том же стиле выполнены и декорации. В шахматы же играют и главные герои, чтобы сгладить двусмысленность ситуации своего ночного знакомства. Только Владимиру Еремину в роли Кюрмана и Инне Агеевой или Елене Чарквиани в роли Антуанетты позволено выйти за рамки черно-белой расцветки окружающего мира, облачиться в другие тона. "Это - пешка, ходит только вперед, а это - королева, ей позволено все..." Так кем же быть в этой жизни: пешкой или королевой? Жертвой обстоятельств или хозяином положения? Ганес Кюрман уверен, что ему удастся все исправить, он упорно раз за разом проигрывает все ключевые моменты своей жизни, отказываясь смириться с тем, что обстоятельства постоянно подчиняют его. Чтобы как-то отвлечь зрителя от определенной зацикленности главного героя на себе самом и его несложившейся семейной жизни, режиссер вводит в спектакль музыкантов. Фриш, наверное, очень бы удивился, если бы узнал, что в доме Кюрмана постоянно находилось такое число гостей, которые к тому же все время пели и танцевали. Но дело в том, что в свое время Гурвич противопоставил "Летучую Мышь" окружающей действительности. Тогда он заявил: "Если в реальности мы и сталкиваемся постоянно с мраком и "чернухой", это не значит, что то же самое должно происходить и на сцене". В своей последней постановке режиссер воплотил этот принцип: главный герой сосуществует с театром, который располагается прямо в его собственном доме. Кюрман все утяжеляет и драматизирует, музыканты в песнях дают ответы на мучающие его вопросы, и кажется, что сумей он понять их подсказки, и... Но для него они только фон, на котором профессиональный психолог занимается самокопанием. Зато не отягченному бихевиоризмом сознанию слушателя песни, что группа "Несчастный случай" написала специально к этому спектаклю, могут сказать действительно многое. Неординарные слова и музыка как нельзя более соответствуют нереальности разыгрываемой ситуации. Неожиданные образы: Амур - "мальчик с рогаткой" или Архангелы - "под каждым крылом по обрезу" - в отрыве от контекста кажутся какой-то сюрреалитической бессмыслицей. Но речь здесь идет о "вопросах любви", и все в общем-то понятно. И пока на экране, совсем как настоящий фильм, прокручиваются кадры из жизни, Регистратор готовит Кюрману очередное испытание. Ученый, посвятивший жизнь изучению человеческого поведения, профессор, он так и не научился контролировать даже собственное поведение, распознавать мотивацию своих поступков. А ведь "мог бы стать мужчиной из мужчин", но не стал, и все, что ему удается исправить в прожитой жизни - не дать пощечину изменившей жене. "Вы были на высоте!" - подтверждает Регистратор, едва скрывая досаду на человека, который никак не может воспользоваться таким уникальным шансом. У Фриша он, правда, "переигрывает" ситуацию, чтобы воскресить застреленную им Антуанетту. У Гурвича же ему не приходится этого делать: покойница оживает сама, и на словах: "Ну погасите же наконец свет!" зрители вспоминают, что они смотрят музыкальный спектакль. И хотя ничего толком так и не исправлено, зато все живы, все поют и вроде бы надеются на лучшее... Наконец, окончательно отчаявшись в своем подопечном, Регистратор предлагает "переиграть" судьбу Антуанетте, и неожиданно все, чего так настойчиво добивался Кюрман, а именно, чтобы она ушла с вечеринки и не стала его женой на последующие семь лет, сбывается с поразительной легкостью... Она уходит. "Вы свободны", - поздравляет Регистратор главного героя. Но тот внезапно осознает, что свобода ему, в общем-то, не нужна. То, к чему он так стремился, осуществилось, но разве может он считать свою жизнь полноценной без Антуанетты?! Так что событие, которое он всегда считал своей величайшей ошибкой, ему абсолютно необходимо, не надо было ничего менять, ни переигрывать, надо было просто жить. Но вот она уже ушла, "переиграла" собственную биографию по своему усмотрению... На этом пьеса Фриша заканчивается, зато Гурвич предлагает залу поучаствовать в развязке. "Как вы думаете, нужно ли Антуанетте вернуться к Кюрману?" - спрашивает Владимир Еремин в конце каждого спектакля. Зрители отвечают по-разному. И не столь важно здесь, в финале, как решит тот или иной человек из первого ряда, главное - его решение так же непредсказуемо, как и поворот судьбы, от которого оно зависит, и это не дано ни предопределить, ни предугадать... Музыкальный режиссер Григорий Гурвич, поставив спектакль по такой серьезной пьесе, утверждает, что на сегодняшний день "Вам позволено переиграть" - лучшее из того, что он сделал. Ведь ему удалось сложную интеллектуальную драму превратить в мюзикл, и это дает нам право признать, что Гурвич действительно "переиграл" Фриша на свой манер.

Зара МИГРАНЯН

ЭТО РАЗВЛЕЧЕНИЕ. ИДИ И СМОТРИ! "Великая иллюзия" в Театре киноактера

Не все же нам умничать, разгадывая театральные кроссворды. Ведь может случиться, как с героем комедии Слейда "Чествование": "Как-то я пошел на знаменитый абсурдистский спектакль по пьесе то ли Пинтека, то ли Беккета. В середине первого акта я обратился к моей соседке, пожилой интеллигентной даме: "Извините, вы хоть что-нибудь понимаете?" Она покровительственно похлопала меня по руке и сказала:" Успокойтесь, в конце все станет ясно ...". Когда занавес закрылся, я снова к ней повернулся. Она сокрушенно покачала головой и сказала: "Кажется, я была не права..." Разумеется, все жанры хороши - кроме скучного. "Сделать нам красиво"- устроить праздник, отвлечь от проблем повседневной и замороченной жизни- дело благородное и благодарное. Особенно, когда это делается талантливо и со вкусом. Покаюсь: я отстал от московской жизни, и, идя в Театр киноактера, где не был Бог знает сколько лет, на спектакль Григория Гурвича "Великая иллюзия", ничего, кроме претензий на бродвейские штучки не ожидал. И вдруг! Я с детства люблю музыкальный жанр. Теперь же, избалованный увиденным не только в голливудском кинематографе грез, но и на Бродвее, что называется, живьем, слегка напрягся, когда в увертюре услышал хитовые мелодии, которые мгновенно ассоциируются с их великими исполнителями Барбарой Стрейзанд, Лайзой Минелли, Фредом Астером, Джином Келли, с голливудскими фильмами. Ну, думаю, сейчас начнется Бродвей по-москвошвеевски. И какова же была моя радость увидеть в послеобвальной и грустной Москве красивые и богатые декорации ( Юрий Антизерский), изумительные костюмы Аси Рафиковой, что вдвойне удивительно, замечательно выполненные творческими мастерскими "Аква", дизайн-студией "Коломбина", трикотажным салоном "Элеандр". Но это, так сказать, упаковка, и она одна, сколь бы прекрасна не была, погоды сделать не может. Молодые актеры, певцы, танцоры, кордебалет, мгновенные переодевания и перевоплощения со скоростью Аркадия Райкина- все это чем дальше, тем больше производило на меня, избалованного сноба, удивительное впечатление! Декорация старинного корабля-парохода, на котором нам было предложено совершить экскурсию в прошлое бродвейских мюзиклов, крутилась, вертелась, а во втором акте превратилась в многоярусный оперный зал ... И после хитов (как говорилось в старину- шлягеров) 50-х зазвучало то, на чем вырастало уже следующее поколение- музыка Эндрю Ллойда Уэббера. "Фантом оперы", "Иисус Христос- Суперзвезда", "Эвита".. Менялись костюмы, манера исполнения, стиль в блистательной хореографии Олега Николаева. Все представление, лишенное фабулы, скрепляемое лишь остроумным, ироничным и самоироничным комментарием то дирижера, то какого-нибудь персонажа, а то сделанное и самим режиссером Григорием Гурвичем, - тем не менее имеет внутреннюю драматургию. Спектакль развивается через форму, точнее, через разнообразие форм. Но, конечно же, в центре зрительского внимания - Актер. Если быть совершенно точным, сорок артистов труппы "Летучей мыши". Такое ощущение, что все всё умеют! Певец с оперным голосом выдает степ. Классная певица танцует с кордебалетом. И хотя это не уровень Фреда Астера, не голос Барбры Стрейзенд, не гуттаперчивость и прыгучесть Джина Келли, почему-то забываешь о тех, легендарных, и наслаждаешься заразительностью, энергией, красотой молодых актеров и актрис. Им хочется играть, и это перебрасывается через рампу. По счастью, они еще и умеют играть. Каждая исполнительница красива по-своему, каждый исполнитель привлекает чем-то своим. Оттого не хочется называть имена- или все, или ни одного. О нет, это не братская могила безызвестных, это парад талантов! Может, специалист придерется, может, кто-то более сведущий сделает кислую мину, возможно, кто-либо вообще не любит этот легкомысленный жанр, терпеть не может красивых женских ног и эротика ему противопоказана - тогда это не его спектакль. Но мне лично радостно, что у нас в Москве появилось зрелище, где можно "оттянуться", отдохнуть душой, взбодриться. Это- развлечение! А уж какой ценой в прямом и переносном смысле этого слова удалось театру "Летучая мышь" достичь подобного- не наше с вами дело. Иди и смотри, да не сиди как отмороженный, а выражай свой восторг, как это делает бродвейский зритель.

Михаил Козаков

"ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ": ПРЕМЬЕРА СЕЗОНА

В июле, когда большинство театров закрывает свой сезон, театр-кабаре "Летучая Мышь" порадовал нас премьерой. 7 июля был показан спектакль-дивертисмент "Это - шоу-бизнес!.." режиссера Г.Е. Гурвича. Как написано в программках, это "фрагменты из лучших мюзиклов и шлягеры кино ХХ века". Перед началом спектакля художественный руководитель театра Григорий Гурвич поведал зрителю о том, что такой жанр, как кабаре, может существовать лишь в свободном государстве - это доказывает многолетний опыт. И этот спектакль - не попытка сказать что-то новое, а лишь попытка показать, что мы живем в нормальной стране. Спектакль длится всего два часа, но за это время мы успеваем услышать отрывки из таких всемирно известных мюзиклов, как "Трехгрошовая опера", "Волшебник из страны Оз", "Человек из Ламанчи", "Моя прекрасная леди", "Вестсайдская история", "Иисус Христос - суперзвезда", услышать песни из фильмов "Крестный отец", "Кабаре", "Весь этот джаз", "Серенада солнечной долины" и многих других. В спектакле нет единого действия, это скорее отдельные номера, объединенные общей любовью актеров и зрителей к нестареющим прекрасным мелодиям. Популярные как в прошлом, так и сейчас арии и незатейливые песенки, блестяще, экспрессивно исполненные актерами, позволяют смотреть спектакль на одном дыхании. Каждый отрывок сопровождается комментарием исполнителей - непринужденно, с юмором рассказывают они в двух словах об истории создания мюзикла, о его авторах. Перед зрителем проходят персонажи множества мюзиклов - рыцари, сказочные герои, симпатичные обитатели лондонских трущоб, нахальная, но обаятельная молодежь Вест-Сайда. За их похождениями с интересом и восхищением следили зрители самых разных театров - теперь они собрались вместе для нас. Об актерах следует сказать отдельно. Они мгновенно перевоплощаются, заканчивая играть один отрывок и начиная другой, лишь успевая сменять красочные, яркие костюмы (за них отдельное спасибо художнику по костюмам Асе Рафиковой). С одинаковой легкостью актеры поют на английском, французском, немецком, и разумеется, русском языках, порой прямо во время пения исполняя чечетку и катаясь на роликовых коньках . При этом они ухитряются абсолютно легко и непринужденно держаться на сцене. Каждый великолепен по-своему, но все же невозможно не отметить особо игру и пение Натальи Трихлеб, Екатерины Корабельниковой, Александры Гришечкина, Михаила Богдасарова и Александра Иншакова. Кроме всего перечисленного, в условиях нашей действительности обязательно нужно добавить, что все вокальные партии, хоры и аккомпанемент звучат в живом исполнении. То, что естественно для Запада, к сожалению, является особой заслугой для нас. А поэтому огромное спасибо оркестру театра и его дирижеру (он же музыкальный руководитель) Роману Берченко. Этот спектакль надолго дарит хорошее настроение, а ведь именно оно так часто нужно всем нам. Помимо тех положительных эмоций и энергии, что получает зритель, он уносит с собой из театра чувство гордости - ведь очень приятно, когда есть так много пластичных талантливых актеров с прекрасными вокальными данными. И хочется сказать: "Да, это, конечно, не Бродвей, но ведь и совсем не хуже".

Лидия ГРОМЕКА.

"Дни нашей жизни" Выездная анкета, заполненная от руки

Выходит на сцену смешной толстый человек - Гриша Гурвич, создатель этого, черт его знает, театра или кабаре с заимствованным у Балиева названием "Летучая мышь", - в красной безрукавке и большом, еще больше, чем он сам, концертном пиджаке и начинает очень серьезно разговаривать с залом: о том, о сем и, в частности, о том, что вот он получил письмо из Бостона от своего уехавшего друга, который пишет, что, конечно, ему, Грише, тоже пора уехать. Что он думает? Друг даже прислал анкету на выезд, чтобы тот ее заполнил, - и дело с концом, - принял бы правильное решение. Другу хочется, чтобы Грише было хорошо. И вот тот держит маленький желтый листочек бумаги, где всего шесть пунктов, и думает - анкета для того такая короткая, чтобы человек, быстро ответив на все вопросы, разом окинул бы умственным взором всю свою жизнь и понял, конечно же, ехать надо. И вот Гриша отвечает, заполняет анкету пункт за пунктом. В стиле иронически-печального капустника и, можно сказать, своим почерком, от руки. Пункт первый: место рождения. Возникает бакинский дворик, как его играли в плохих театрах 50-ых или, я уже не знаю, каких годов. Азербайджанцы, армяне, евреи, русские, - такой компот из детства. Летчик, зубной врач, война, девушка, любовь, театр и все, что должно быть в таком компоте. Потом те же актеры быстро покажут этот дворик двадцать лет спустя: персонажи все те же, но очень постарели, а потом ведущий скажет, что еще некоторое время спустя этот смешной азербайджанец будет прятать этого смешного армянина с его уморительно смешной русской женой в своем шкафу, но их найдут. Кто их найдет, он не скажет, и что с ними сделают, тоже не скажет, потому что, как он сам мельком заметит, это не укладывается в рамки жанра музыкальной комедии. Пункт два: национальность. Три - гражданство. Четыре - профессия. Пять - семейное положение. И, наконец - цель выезда. Все это было для меня отчаянно грустно. Хотя и очень смешно. Может быть, потому, что все предыдущие волны отъездов прокатывались мимо меня, а последней волной смыло всех моих немногочисленных друзей, оставив во рту привкус баночного пива, а в руках - пустую легкую банку с остатками пены. Воспоминания у нас с Гришей удивительно похожи. Хотя я родился и вырос не в Баку, а в Москве, и учился не в ГИТИСе, а в студии МХАТа. И друг мой живет не в Бостоне, а в Нью-Йорке, и анкету мне еще не присылал. Пока. Но если бы она у меня была, я бы стал ее заполнять так же. Национальность? Да никакой! Чего там только нет. Гражданство? Даже не знаю. Глупый вопрос! А женщины? Гриша удивительно рассказывает о женщинах. Дело, конечно, не в том, женат он или нет, - почерк несет его совсем в другую сторону. Он рассказывает о том, что знал пять удивительных женщин в своей жизни - и вот они спускаются, держась за руки, все вместе, по ступенькам ресторана. Одеты убого - в каких-то полумужских плащах поверх подколотых вечерних платьев, в диких шляпах и резиновых ботах. Ведущий в этой сцене - официант, который их обслуживает. И они его полюбили. Одна из них спрашивает: "Ты чего такой грустный?" А он, оказывается, уходит в армию. И как раз куда-то туда, на юг, где война. И тут выясняется, что одна из женщин может поговорить с тем (он ей не откажет), другая - с этим (он ей не сможет отказать), третья сделает еще что-то, и война окончится. Эти женщины оказались мощными бабами, которые могут перевернуть мир. Если захотят. Если будет ради кого. И тогда они преобразятся и станут прекрасными и серьезными и одна, самая смешная, что-то замечательно будет петь по-итальянски, совсем как в Миланской опере, а та худенькая, молчаливая, что уже икала от выпитого шампанского, вдруг выйдет к микрофону и с такой трагической силой запоет знаменитую песню Эдит Пиаф: "Нет, никогда..." И когда они опять облачаются в свои плащи и начинают подниматься по лестнице под пронзительную песню Пиаф, ведущий говорит: "Я всегда мечтал собрать их вместе..." В каждый из пунктов этой дурацкой анкеты Гриша Гурвич прыгает вместе со всеми артистами, как прыгают с мостков в пруд деревенские ребята, весело играя, не думая о правильном стиле плавания, лишь бы брызг было много, да забрызгать бы тех, кто в одежде стоит на берегу. Странностей в нашей жизни много. Гриша выбирает из них предельный идиотизм - конкурс двойников. "Моя последняя халтура в Питере" - как говорит Гриша. Масса людей со всей страны, одержимые своей похожестью на великих всех времен и народов, толпятся в очереди на просмотр. Одни - нагло, большинство - жалко заискивая. Они стремятся только к одному - быть замеченными, попасть в свет прожекторов, схватить птицу счастья за хвост и выскочить, быть может, куда-то из своей несуразной и неустроенной жизни. Вообще тема удачи в жизни, успеха, начинается словами друга Саши из Бостона, обращенными к его московскому другу: "У успеха всегда лицо его автора, но у нашего успеха никогда не будет нашего лица". И вот - конкурс двойников. Ленин, Наполеон, Мерилин Монро, Чарли Чаплин, Жанна Д'Арк, Екатерина II и даже Иуда (который подал заявку на Христа, но передумал). И на безумный вопрос обозленного всей этой бестолковщиной режиссера: "Да разве вы видели его фото?", Иуда, хитро улыбнувшись, отвечает: "А вы?". Всем хочется успеха, пусть даже успеха с чужим лицом. И когда весь этот сброд знаменитостей вместе с опоздавшим Чеховым (который к тому же еще привез с собою свои рукописи из Нарьян-Мара, чтобы показать их в столичных журналах), рассаживается на полу и ест яблоки и бутерброды в ожидании вечерней репетиции - становится ужасно всех нас жалко, и остающихся, и уехавших. И двойника Чехова, который пишет в Нарьян-Маре свои рассказы, становится очень жалко. И как-то так построен спектакль, что и самого Чехова в конце становится очень и очень жаль, хотя его и нет на сцене, но этот двойник как-то уж очень серьезен и наивен, и хотя он не доктор, а капитан второго ранга, но рассказ какой-то странный, хороший... А в конце выходит Гурвич и не помню какими словами, говорит о том, что все так и есть, как пишет его американский друг. Он, конечно же, во всем прав. Все это надоело: каждый день одно и то же. И даже публика в зале сидит та же, что была на прежнем спектакле. Любимая, но та же. Та же, но любимая. Н-да. В этом, наверное, все дело. И очень хорошо, что друг прислал ему эту анкету. Заполнил он ее недаром, не зря потерял время. Потому что решение свое он уже принял. Мне захотелось после этого спектакля пойти за кулисы, подойти к Грише и сказать: "Гриша, хотя мой нью-йоркский друг не прислал мне пока такую анкету, и я ее даже не заполнил, но решение я тоже уже принял. Пока".

Дмитрий КРЫМОВ

История "Вестсайдской истории".

Мюзикл "Вестсайдская история" был создан в 1957 году Леонардом Бернстайном по пьесе Л. Лоуренса "История западной окраины". Это современная история любви Ромео и Джульетты в Нью-Йорке 60-х годов, где вражда новых Монтекки и Капулетти - американцев и пуэрториканцев - уничтожают двух любящих молодых людей. Но "вечный сюжет" был настолько талантливо перенесен в современность, что зажил своей собственной жизнью - "Вестсайдская история" стала классикой жанра. Музыкальная драматургия Бернстайна прекрасно передает все нюансы сюжета, мастерски обрисовывая комедию, трагедию и фарс. Постановка выдержала 734 представления. В 1961 году мюзикл был экранизирован режиссером Робертом Уайзом и сразу же стал событием, он завоевал десять (!) "Оскаров", в том числе за музыку и хореографию. После такого успеха мюзикл начал свое триумфальное шествие по всему миру. В Советском Союзе существовало своего рода табу на слово "мюзикл". Из музыкальных развлекательных жанров подобных ему чиновники разрешали только оперетту. А легкомысленные и красочные мюзиклы оставались за пределами советского общества. Однако то тут, то там начинали возникать отдельные постановки, которые хоть и не обдобрялись начальством свыше, но всегда принимались на ура зрителями. Первой постановкой мюзикла в России мы обязаны замечательному режиссёру ленинградских театров им. Ленинского Комсомола и БДТ Георгию Александровичу Товстоногову. Рассказывает Эммануил Гедеонович Виторган. Это было очень давно, думаю, ваши родители ещё не были знакомы. Это было в Ленинграде, в Ленинградском государственном театре им. Ленинского Комсомола. Георгий Александрович Товстоногов, прежний режиссёр ЛенКома иногда всё-таки ставил там спектакли, хотя к тому времени он уже руководил Большим Драматическим театром. Это было то время, когда никто не мог видеть отснятый уже американский фильм - страна была закрытой. Очень редко кто выезжал за границу. А Георгий Александрович - депутат Верховного Совета, Лауреат Ленинский премии, Герой соцтруда и т. д.имел некоторые привилегии… Оттуда он привёз идею поставить на советской сцене мюзикл о любви. В театр Ленинского Комсомола пришёл целиком его курс, с которым он репетировал "Вестсайдскую историю". И ученики уговорили Георгия Александровича перенести всё на большую сцену ЛенКома, схожего по объёмам с театром Российской Армии - там можно было на самолётах летать, на танках ездить - зал был огромный. Георгий Александрович согласился и впервые в Советском Союзе был поставлен мюзикл. В спектакле были заняты в основном молодые актёры - выпускники Товстоногова, да и мы тогда тоже были не очень старые. Георгий Александрович следующим образом распределили роли: я играл Бернардо (современного Тибальта), моя супруга, к сожалению ныне покойная Алла Балтер, играла Аниту, подругу Бернардо. там мы и познакомились, а Георгий Александрович Товтоногов стал нашим сводником. Это были замечательные дни: Георгий Александрович сам с самого начала распределил обязанности: он репетировал с бандой пуэрториканцев, а его однокурсник, очень талантливый человек, репетировал с бандой американцев. Все были молодые, заводные, "Вестсайдская история" захватила нас и мы с утра до ночи репетировали: было колоссальное количество травм, кровь и пот буквально перемешивались. Мы, которые слушали джаз на рентгеновских снимках репетировали закрытый для зрителя и непривычный для актёров спектакль в жанре мюзикла. Конечно, это было очень интересно - чем разнообразнее жанр, тем лучше: а здесь - пение, танцы… У меня в данном случае для всего происходящего была замечательная основа - любовь. Постановка имела колоссальнейший успех у зрителя: даже из Москвы приезжали на нас смотреть. Я помню как Современник приезжал чуть ли не всем составом и они это помнят до сих пор. Недавно я встречался с Борей Щербаковым, его супругой - они оба ленинградцы, и тоже помнят эту постановку… Я думаю то, что мюзикл, поставленный в советские времена стал хоть каким-то движением вперёд. Разумеется, было очень сложно "протащить" пьесу, автор которой иностранец, сюжет - переделанный в легкомысленном музыкальном жанре Шекспир. Поэтому такие художники как Ефремов, Товстоногов были вынуждены ставить спектакли в угоду партии, для того, чтобы им разрешили в ответ поставить какого-нибудь иностранного автора. Но в памяти зрителей остаются только те спектакли, которые зачастую приходилось пробивать с большим трудом. Для нас уже стало привычным, что мы по полгода готовим спектакль, потом сдаём его ленинградскому обкому партии, потом приходит какой-нибудь чиновник из райкома, чиновник, не имеющий никакого отношению к культуре, но занимающий пост по Культуре, потому что он провинился в каком-нибудь тресте и его поставили на пост ниже. В области культуры было много подобных примеров: министрами Культуры были химики, Фурцева была ткачихой… Но "Вестсайдскую историю" нам всё-таки дали сыграть. Что касается вообще этого жанра, я думаю, что он очень эффектен, очень зрелищен. Недавно я был в Израиле, где наш бывший режиссёр театра Маяковского создал русский театр, очень популярный, - в нём сейчас работают все ребята, которые вышли из нашего театра. Я посмотрел мюзикл, не много не мало как по Михаилу Афанасьевичу Булгакову - "Мастер и Маргарита" и это было очень интересно. Ну а мюзиклы - они идут по всему миру, их очень много ставят и это нормально - они яркие, жизнерадостные, они дают возможность человеку, сидящему в зале, почувствовать, что он ещё жив. Сейчас даже у Стаса Намина есть свой музыкальный театр, даже мюзикл по Пушкину - "Маленькие Трагедии" - что тоже очень интересно посмотреть. Я слышал, что "Вестсайдская история" была поставлена в театре "Сфера", но к сожалению ещё не видел постановку. Но мне очень интересно, как это они сумели поставить эту пьесу на крошечной сцене театра? Если уж вы пишете про этот мюзикл, то напишите и про "Сферу"! Россия только недавно начала открывать для себя этот жанр - самый лёгкий для восприятия и самый тяжёлый для исполнения, как отзывался о нём создатель и художествнный руководитель театра-кабаре "Летучая Мышь" Григорий Гурвич. У нас ещё не существует культуры мюзикла, театр, рискующий поставить мюзикл на своей сцене обречён на то, что постановку неизбежно будут сравнивать с бродвейским аналогом. Но тем ни менее в драматическом театре им. Моссовета ставится нашумевший в своё время мюзикл "Иисус Христос - Суперзвезда", который сразу же находит своего зрителя. А в миниатюрном, камерном театре "Сфера" ставится "Вестсайдская история". О постановке "Вестсайдской истории" в "Сфере" рассказывает художественный руководитель театра - Екатерина Еланская. "Сфера", один из немногих драматических театров в Москве, имеющих свой оркестр, с самого рождения стремилась к соединению в своих спектаклях музыки и пластики, вокала и танца. "Современный театр должен идти к синтезу", - говорит художественный руководитель "Сферы" Екатерина Ильинична Еланская. Афишу этого театра украшают такие имена как Булгаков, Пастернак, Набоков, Саган, Моруа, Олби… Появление в его репертуаре "Вестсайдской истории" было неожиданностью как для зрителей, так и для коллектива. Мюзикл стал в известной степени экспериментом, меркой универсальности. Развитие этого жанра в драмтеатре Екатерина Еланская считает закономерным, так как хотя драматические актеры, как правило, не владеют в полной мере мастерством вокалистов, все же есть большое обаяние в исполнении молодых, актерски одаренных людей, которые сами поют, танцуют и играют своих ровесников. Идея поставить в "Сфере" знаменитый мюзикл Бернстайна появилась у Екатерины Еланской после просмотра дипломного спектакля выпускников Щепкинского училища. Помимо юношеской энергии и страстности, которую сумели вложить в свое исполнение совсем молодые актеры, производила впечатление замечательная работа хореографа - Антона Лещинского, который был фактически основным постановщиком спектакля. Именно с ним в течение года работала Екатерина Еланская над "Вестсайдской историей" в своем театре. У старшего поколения были сомнения: а стоит ли за это браться? Да, был спектакль, был знаменитый "оскароносный" фильм, но нужно ли это повторять сейчас? Да и сможем ли? Но молодежь работала с отдачей и энтузиазмом. Спектакль вышел и был горячо принят аудиторией - старый материал оказался вполне современен, интересен и жизнеспособен. Кроме того, эта постановка выявила многих талантливых молодых актеров. В первую очередь это относится к исполнителям главных ролей, прежде всего к Дмитрию Новикову, играющему Тони - Ромео 60-х годов. Его богатые вокальные данные в сочетании с внешней и внутренней чистотой позволяют говорить о нем как о новом герое мюзикла наряду с артистами музыкальных театров. "Вестсайдская история" в "Сфере" - это не вполне мюзикл, впрочем, его создатели и не настаивают на этом жанровом наименовании. Из трех главных компонентов: сюжета, танца и песни, вокал здесь на последнем месте: некоторые партии сокращены или упрощены. Не случайно в афише указан автор - Леман, а не Бернстайн. Мюзикл - жанр помимо всего прочего, дорогостоящий, а роскошные декорации и спецэффекты как-то не вяжутся с интимной обстановкой этого зала - арены, где все постановки построены на непосредственном общении актера и зрителя. "Вестсайдская история" - это музыкальный спектакль, в котором удачно соединились полное энергии и жизнелюбия азартное исполнение молодых артистов, современная, очень выразительная хореография и та главная мысль, которая выражена в последних словах монолога героини: "Война! Война, как способ жизни. Неужели вы никогда не сможете иначе?" Отдельные попытки драматических театров привить нам культуру мюзикла заслуживают внимания. Однако о возрождении этого жанра в России не могло бы идти и речи, если бы не появился театр, сделавший мюзикл своим профилем. 12 лет назад в 1989 году Григорий Ефимович Гурвич решил возродить музыкальный театр-кабаре "Летучая Мышь", гремевший в начале века на всю Москву. Жанр "кабаре", в котором о серьёзном говорится с улыбкой, оказался близким по духу лёгким и красочным мюзиклам с их неизменным хэппи-эндом. Тем более что в истории мюзикла не последнюю роль сыграли российские эмигранты, в том числе и театр-кабаре "Летучая мышь". Сейчас в "Летуче й Мыши" идёт спектакль под названием "Это - Шоубизнес". Составленный из отрывков самых знаменитых мюзиклов 20-го века спектакль до сих пор пользуется огромным успехом у публики. "Шоубизнес" - это в общей сложности 42 танцевально-вокально-драматических номера, среди которых уже ставшие классикой "Шербургские зонитики", "Иисус Христос - Суперзвезда", "Волшебник из страны Оз", "Коруслайн" и, конечно, "Вестсайдская история". Разумеется, что поставленные Григорием Гурвичем отрывки выглядят иначе, чем в фильме Роберта Уайза. У "Летучей Мыши" другая, более современная хореография. В спектакле использованы самые яркие и выразительные музыкальные номера из "Вестсайдской истории". Наверное, это не составило Гурвичу большого труда, ведь по словам Э. Виторгана это был потрясающе эрудированный человек: "Он знал всё про кино, про что хочешь спроси - он всё тебе скажет: кто там играл, каков сюжет и так далее. Притом он умел оценивать всё это с присущим ему колоссальным чувством юмора, мы всегда с удовольствием его слушали. Гриша возродил театр, который когда-то гремел на всю страну, возродил жанр мюзикла". А зрители получили ещё одну возможность совершить экскурсию в страну Мюзикла, открыть для себя новый жанр или сравнить российские постановки с оригиналом.

Материал подготовили: Евгения Ларина, Василий Лаврухин, Елена Корнилова.